По вечерам на пирсе собираются ловцы часов. Они ждут. Дело в том, что среди постояльцев Города считается хорошей приметой швырнуть в портовую пену свои часы, в которых они проходили до этого всю прошлую жизнь. И вот как раз такие часы становятся добычей ловцов, а бывшим хозяевам все равно: забрать выброшенные однажды часы – примета хуже некуда. Но другое дело – сам момент расставания с тикающей собственностью.

Очень немногие делают это просто – коротким, веским взмахом посылая часы по дуге, в конце которой, как жирная точка, ставится отрывистый всплеск, и часы моментально, острогой, уходят под воду, взметнув только столбик блестящих брызг.

Гораздо больше тех, которые в задумчивости оттягивают последний момент, может быть, что-то вспоминают, взвешивая в руке часы – беспомощные и жалкие, с расстегнутым браслетом, они похожи на собаку, с которую сняли ошейник, перед тем как вывести на задний двор и пристрелить. Хозяева таких часов, предатели, одним бесконечно слабым движением отпускают их свободно упасть, плюхнуться брюхом об воду, и уйти вниз, в зеленую бутылочную глубину.

А есть еще постояльцы, которые пускают свои часы прыгать, как плоские камешки, по воде. Тик, тик, тик – потом часы прорывают зеркальную пленку – и вот уже они, ошалело вращая стрелками, погружаются на дно.

Вот этих, последних, которые бросают часы далеко, ловцы часов и не любят. Еще бы! Ведь им-то теперь придется искать эти часы-камешки, и тут уж дело не ограничится парой погружений. Хотя обычно часы вылавливают в считанные секунды. Как только в пахнущую гниющими водорослями соленую воду летит очередной кусок металла, с пирса почти синхронно срывается не меньше десятка ловцов. Две дюжины крепких, загорелых тел с плеском погружаются в воду, и одному из них суждено вернуться с добычей. Почти никогда часы не пропадают бесследно – море здесь неглубокое, не будет и десяти метров. На такую глубину умелые ловцы ныряют, если нужно, по несколько раз без отдыха: дело привычки. Новички же, конечно, иногда возвращаются оглушенные, долго трясут головой, полной песка, и мутно смотрят вокруг налитыми кровью глазами. Очень редко один из новичков – или, наоборот, старый и ослабевший ныряльщик – не рассчитав свои силы, захлебывается и не всплывает. Тогда его собратьям приходится его вытаскивать. Оставлять товарищей на дне у ловцов не принято, и за три года, что я провел в Городе, никто не утонул насовсем. Вечером такой «утопленник» устраивает пьянку в портовом кабаке, и без вопросов угощает всех, кто зайдет – знакомых ли, незнакомых.

На одной из таких гулянок я во второй встретился с ТэЧе – Танцующим Человеком. Он сходу предложил мне купить у него «по дешевке» золотые часы «с прибоем». «С боем?» – уточнил я, всматриваясь в его нетрезвое лицо. «Да нет же, с прибоем», – не веря в мою непонятливость, отмахнулся он, и протянул часы с откидывающейся крышкой. Они были похожи на ракушку. Я прислушался, приложив их к уху – действительно! К них, как в раковине, шумело море.

Comments RSS